Соловецкая Биологическая станция
  


Биологический ФАКУЛЬТЕТ

Запомнить меня на этом компьютере
  Забыли свой пароль?
 

Главная / Соловецкая Биологическая станция / Наша биостанция

биофак СПбГУ


Роль морских биологических станций, работавших на севере России в конце XIX – первой трети XX веков трудно переоценить. Созданные первоклассными учеными-зоологами при поддержке всего отечественного научного сообщества, а также правительства, они во многом определили большой вклад российских ученых в развитие многих областей биологии, прежде всего связанных с жизнью моря. Возглавляет этот список Соловецкая биологическая станция – первая в мире подобная станция в полярных широтах. 
Соловецкая   биологическая   станция Санкт-Петербургского Общества Естествоиспытателей (СПбОЕ), первоначально часто именовавшаяся также Биологической станцией Соловецкой обители, была основана на Белом море при дружеском содействии крупнейшего православного монастыря (случай, видимо,  уникальный!)  в   1881   г., то есть ровно 125 лет назад. Систематические исследования биологии Белого моря начались только на рубеже 70-х годов XIX века. Как раз в это время (в 1868 г.) при Императорском С.-Петербургском университете (ИСПбУ) было основано Общество Естествоиспытателей, которое и возглавило естественнонаучные изыскания на Русском Севере. Через 6 лет на Белом море отправилась экспедиция под руководством петербургского профессора Николая Петровича Вагнера (1829–1907), c 1871 г. возглавлявшего зоотомический кабинет столичного университета. Экспедиция продолжалась три летних сезона (1876, 1877 и 1880). В суровых условиях севера, проводить полевые исследования без постоянной базы, было затруднительно, и такой стационар было решено устроить на главном острове Соловецкого архипелага под патронажем знаменитого Соловецкого монастыря – крупнейшего форпоста Православной церкви на севере России. Как ни странно, архимандрит Соловецкого монастыря Феодосий отнесся к идее биологической станции на главном Соловецком острове благосклонно, однако предложил биологам достаточно удаленный от центральной усадьбы домик в Ребалде, близь Анзерского пролива. В результате до 1881 г. участники экспедиций предпочитали жить и работать в монастырской гостинице.
Взаимодействие монастырского начальства и СПбОЕ в лице профессора Вагнера, который числился директором организованной вскоре станции до момента своего ухода из университета (1894), благополучно развивалось при следующем настоятеле Соловецкого монастыря архимандрите Мелетии. Архимандрит был, по-видимому, образованным и умным человеком. Он с пониманием отнесся к нуждам биологов, более того – усмотрел в сотрудничестве с ними определенную выгоду для монастыря. В монастыре планировалось искусственное заселение многочисленных озер Соловецких островов ценными породами рыб, разработка мер по сохранению гнездовий гаги, и другие, как мы бы теперь сказали, природоохранные и природопользовательные мероприятия. В этих начинаниях монахи могли рассчитывать на помощь ученых. Собственно при Мелетии, с разрешения святейшего Синода, монастырь предоставил в качестве базы для научных исследований домик (“сельдяную избу”) прямо напротив монастырских стен, на берегу бухты. По просьбе выпускника нашего университета Льва Семеновича Ценковского (1822–1887), бывшего профессором ИСПбУ в 1856–1860 гг., а потом жившего в Одессе и Харькове (в 1880 г. он тоже работал на Соловках) и Н. П. Вагнера дом был надстроен в 1881 г. вторым этажом, состоявшим из 8 комнат, и обставлен за счет монастыря необходимой мебелью. В знак благодарности за содействие по организации станции Петербургское и Харьковское общества естествоиспытателей избрали архимандрита Мелетия своим почетным членом. 

В 1882 г., когда Николай Петрович уже работал в новых помещениях, от обер-прокурора святейшего Синода было получено письмо на имя президента Общества. В нем в частности говорилось, что “Синод не встречает препятствий к учреждению вышеупомянутой станции в уверенности, что отношения ее к Соловецкому монастырю будут определены точно, с устранением всяких недоразумений между монастырским начальством и распорядителями станции” (Протоколы СПбОЕ, 1883). Станция, таким образом, получила официальный статус.
Организация станции и работы на Белом море были “лебединой песнью” профессора Вагнера. После своей поездки на Соловки в 1887 г. он практически отошел от активной научной деятельности, хотя формально оставался заведующим Зоотомическим кабинетом до 1894 г. Президент Русского общества экспериментальной психологии, известный медиум и приверженец философии оккультизма и спиритизма, знакомый читающей публике того времени как автор “Сказок Кота Мурлыки”, Николай Петрович был художественно одаренной и разносторонней, но противоречивой фигурой. Выпускник, а впоследствии и профессор Казанского  университета, также некоторое время живший и работавший в Москве, он  отличался по воспоминаниям современников неприятной внешностью и странностями в общении, однако был близким знакомым известных ученых, например Дмитрия Ивановича Менделеева и со студенческих лет дружил с Александром Михайловичем Бутлеровым. Несколько лет Вагнер состоял в активной и доброжелательной переписке с Ф. М. Достоевским, с которым познакомился в Старой Руссе, в 1876 г.
 Организация Соловецкой биологической станции, первой подобной станции в полярных широтах, несомненно, была одной из главных (наряду с открытием педогенеза у насекомых) научных заслуг Вагнера. Ему же мы обязаны появлением в стенах ИСПбУ (1886) Владимира Михайловича Шимкевича (1858–1923), много сделавшего для развития зоологии в северной столице и стационарных биологических исследований на Русском Севере.
Характерным штрихом к портрету Н. П. Вагнера может служить факт, что коллекции, собранные им в ходе экспедиций на Белое море в 1876 и 1877 гг., были проданы Николаем Петровичем Зоотомическому кабинету ИСПбУ, который он же и возглавлял, за 400 рублей (Шимкевич, Вагнер, 1895). Правда, надо сказать, что этот портрет до сих пор не написан – только в этом году, после почти столетнего перерыва (Шимкевич, 1907) появились первые наброски к нему (Горяшко, 2006; Фокин, 2006). 
Министерство народного просвещения при открытии станции выделило 1000 рублей на библиотеку, реактивы и оборудование, но никакого постоянного финансирования не последовало, и дальнейшие исследования велись на деньги самих ученых и Общества естествоиспытателей. В 1887 г. министерство народного просвещения выделило средства на очередную Беломорскую экспедицию, в которой кроме Н. П. Вагнера участвовали В. М. Шимкевич, Юлий Николаевич Вагнер (1866 –193?), П. П. Шалфеев, К. И. Хворостанский и Николай Михайлович Книпович (1862–1939) (Обзор деятельности СПбОЕ, 1893). 
Несмотря на недостаток финансирования, станция действовала. Ее вид в первое десятилетие существования был запечатлен в “Путевых очерках”, написанных впоследствии известным зоологом, профессором и директором Высших женских (Бестужеских) курсов Виктором Андреевичем Фаусеком (1861–1910), работавшим на Соловках в 1888 г. “Станция произвела на меня очень приятное впечатление” – писал Виктор Андреевич – “она помещалась в особом небольшом двухэтажном домике, в полуверсте от монастыря, и отделена от него небольшим заливчиком. В нижнем этаже находятся: кухня, кладовые станции и, кроме того, помещение для рыбаков, ловящих рыбу на трапезу монастыря. Верхний этаж всецело отдан под станцию – восемь или девять комнат с большими окнами, дающими много света… Во всех комнатах есть необходимая, весьма простая, конечно, мебель – столы, стулья, диваны, так что помещением мы были обеспечены весьма удобным. Мы заняли каждый по комнате, третью комнату превратили в столовую, а еще одну в лабораторию для приготовления и хранения реактивов, спирта и всяких принадлежностей… Все необходимейшие  реактивы были налицо и в значительном количестве, стеклянная посуда также. Несколько больших стеклянных аквариумов и большой запас банок и чашек меньшего размера. В этих принадлежностях и состоит главная услуга, оказываемая Соловецкой станцией… Библиотека станции находится пока в зачаточном состоянии: несколько десятков сочинений, главным образом, по систематике морских животных, хранящихся в двух ящиках комода, составляет весь ее книжный запас… Соловецкая биологическая станция – еще только эмбрион, которому предстоит развиваться, и я надеюсь, что ее ожидает хорошее будущее…” (Фаусек, 1913, стр. 389-391). 
Отчет о десятилетней деятельности Станции также заканчивался словами: “Будем надеяться, что и для Соловецкой станции настанет счастливое время, когда она будет иметь средства и возможность оказывать русской науке всю ту пользу, которую она может оказать уже по одному своему географическому положению” (Отчет  СПбОЕ, 1892, стр. 31). С 1892 г. Министерство народного просвещения стало выделять Обществу естествоиспытателей 400 рублей в год для найма лаборанта, а с 1895 г. государство стало выплачивать на содержание станции по 1500 рублей ежегодно. Лаборантами на станции были известные впоследствии ученые: Н. М. Книпович, а затем Дмитрий Дмитриевич Педашенко (1868–1927?) и Александр Кельсиевич Линко (1872–1912).
 На Станцию приезжали, прежде всего, петербуржцы, а также московские, харьковские, варшавские, юрьевские и казанские ученые и студенты (Педашенко, 1897, 1900). Следует отметить, что, несмотря на отсутствие специальных занятий на станции со студентами, значительное их число посетило Соловки с целью ознакомления с морской фауной.
Из-за малых габаритов и небольших технических возможностей одновременно жить и работать на станции могло лишь несколько человек (максимум станция предоставляла 10 рабочих мест), что определило небольшой общий баланс – Соловки вплоть до 1899 г. посетило около 60 биологов. Итог их работы – более 60 трудов, посвященных фауне и флоре Белого моря, среди которых такие фундаментальные работы как “Беспозвоночные Белого моря”  Вагнера (1885),   “Наблюдения над фауной Белого моря” Шимкевича (1889) и “Материалы к фауне Мурманского берега и Белого моря” Герценштейна (1885). 
Речь уже шла о приобретение для станции парового катера, устройстве для аквариумов системы проточной воды и ее аэрации и приискании постоянного служителя. Эти первоочередные задачи серьезно обсуждались в обществе. К сожалению, они так и не были реализованы. Несмотря на растущую популярность биостанции и определенные успехи ее деятельности, в 1899 г. она была закрыта по настоянию монастырского руководства. 
С церковной точки зрения недовольству монастырского начальства, возможно, были некоторые причины. Руководивший станцией после ухода Вагнера на пенсию профессор В. М. Шимкевич, был не только крупным ученым, но и воинствующим атеистом. Характер профессора был не таков, чтобы он считал нужным скрывать свои убеждения. Возможно некоторые из студентов, работавших на станции, восприняли атеизм профессора несколько вульгарно… Как впоследствии писал Константин Михайлович Дерюгин (1878–1938): “ Конечно, Общество не может принять на себя ответственности за образ мыслей и поступки каждого из едущих работать на Станцию. Возможны иногда прискорбные недоразумения, предупредить которые не в средствах лаборанта или заведующего” (Дерюгин, 1906, стр. 10). Надо подчеркнуть, что в уставе станции, разработанном под началом Шимкевича, прямо призывалось “избегать всего того, что может вызвать справедливое неудовольствие монастыря” (Устав Соловецкой биологической станции, 1895. §14, стр. 20). Вероятно, недолжным образом могли себя повести некоторые из приезжавших на Станцию в 1897–1898 гг. – до этого времени никаких трений с монастырским начальством не возникало.
Архимандрит Иоанникий, возглавлявший в это время монастырь очевидно не смог вынести  нарушения некоторыми стационерами монастырского уклада. Вполне вероятно, что для его достаточно внезапной акции были и какие-то другие причины, которых мы никогда не узнаем. В 1898 г. он направил письмо в  Синод, с рядом “бессмысленных обвинений по адресу Биологической Станции” (Дерюгин, 1906, стр. 2), в котором в частности писал: ”…Отношения приезжающих натуралистов к монастырю начали переходить за пределы благоприличия... приезжают не только православные, но и иноверцы, а в 1897 г. оказался даже один иудейского закона... Предъявляют требования... об отпуске им мяса, молока и т. п. в постные дни и посты, позволяя себе глумиться над последними... Даже в великие праздники и высокоторжественные дни их нельзя увидеть в храме: дни они проводят на экскурсиях, ночи в наблюдениях над своею добычею, а затем до полудня спят... Наконец, становясь на научную точку зрения, нельзя не придти к заключению, что биологическая станция на Соловецком острове уже выполнила свое назначение... в последнее время станциею не сделано никаких новых открытий в области биологии, даже не найдено ни одной разновидности уже известных видов… Донеся о вышеизложенном, настоятель с учрежденным собором ходатайствует об упразднении биологической станции при монастыре” (Дерюгин, 1906, стр. 3-6). В феврале 1899 г. Синод принял решение об удалении биологической станции с территории Соловецкого монастыря. В этой связи в ИСПбОЕ была составлена записка, текст которой сохранился в архиве. “Императорское С. Петербургское Общество Естествоиспытателей полагает, что монастырское начальство, и, не прибегая к таким недостойным обвинениям и сомнительным аргументам, могло, хотя бы ссылаясь на необходимость здания для нужд почтово-телеграфной станции, возбудить ходатайство о переносе биологической станции в другое место. Во всяком случае, ему следовало, прежде всего, обратиться к Обществу или, по крайней мере, предупредить его о своих намерениях… Дальнейшее существование станции с научной точки зрения является крайне желательным. Станция вовсе не имеет задачей фаунистическое исследование данной местности, каковое может быть закончено в определенный срок и для чего достаточно работы одной или нескольких экспедиций, а предназначается для морфологического и физиологического изучения морских животных, каковое будет продолжаться до тех пор, пока будет существовать самая наука…” (АСПбОЕ, оп. 13, л.5-6).
Как ни пытались отстоять станцию ее директор В. М. Шимкевич, президент Общества Естествоиспытателей Александр Александрович Иностранцев (1843–1919) и даже его почетный председатель Великий князь Александр Михайлович (1866–1933), спасти ее не удалось. В письме попечителю Санкт-Петербургского учебного округа министр народного просвещения Н. П. Боголепов в этой связи писал: ”В Министерстве Народного Просвещения получено уведомление Обер-прокурора Святейшего Синода о состоявшемся уже постановлении… относительно перенесения этой станции из помещения, предоставленного ею Соловецким монастырем, в какое-либо другое место. В виду сего я не решаюсь настаивать на сохранении за Соловецкой биологической станцией занимаемого ею помещения…”( АСПбОЕ, оп. 13, л.34).
Как говорит известная пословица: “Все, что ни делается – делается к лучшему”. Закрытие Соловецкой станции повлекло за собой перенос стационарных работ на еще более богатое и интересное в зоологическом отношении Баренцево море. В начале лета 1899 года все немногочисленное имущество станции было упаковано и перевезено в Екатерининскую гавань Кольского залива. Там, в двух километрах от нового административного центра города Александровска (ныне г. Полярный), на мысу, облюбованном петербургскими биологами, начался следующий этап развития станционных работ на Севере – 34 года существования Мурманской биологической станции. 
Биологические исследования на Белом море позднее были продолжены Константином Карловичем Сент-Илером (1866–1941), основавшим на Карельском берегу в губе Ковда маленькую сезонную станцию, принадлежавшую Юрьевскому, а потом Воронежскому университетам (1911–1940). Она имела преимущественно учебный характер. В 1922 г. К. М. Дерюгиным была проведена большая комплексная экспедиция по исследованию Белого моря, на основании материалов которой в 1928 г. им была опубликована монография “Фауна Белого моря и условия ее существования”. В 1931 г. Дерюгиным и его учениками был организован стационар Государственного Гидрографического института близь деревни Умба (Малая Пирью-губа, Терский берег). На этой станции, просуществовавшей до 1938 г., ежегодно работало до 40 гидрологов, гидрографов и биологов различных специальностей. 
В основе биологических работ на Белом и Баренцевом морях, проводимых в настоящее время на стационарах Российской Академии наук, Московского, Санкт-Петербургского и Казанского университетов, а также рядом прикладных научных организаций и заповедников, лежат знания и опыт наших предшественников, начавших этот бесконечный путь познания в северных широтах уже 125 лет назад, на Соловецкой биологической станции.
                           С. И. Фокин, д.б.н., ведущий научный сотрудник БиНИИ СПбГУ
Подписи к фотографиям.
1. Н. П. Вагнер. СПб, 1885 г. Музей Д. И. Менделеева;
         2. Общий вид Соловецкой станции, 1897 г. Архив кафедры зоологии   беспозвоночных СПбГУ. 
         3. Участники станционных работ, Соловки, 1893 г. Слева шестой – В. М. Шимкевич, восьмой – Н. Н. Полежаев (?), десятый – А. Н. Корчагин, одиннадцатый – 
К. К. Сент-Илер. Архив С. И. Фокина.


контакты       форум      карта сайта      почтовый сервер       управление

199034, Санкт-Петербург, Университетская наб., 7-9
© Санкт-Петербургский государственный университет, 2006-2017